[canaury]

БАЛЬЗАК (ИЛИ), различия с Робеспьером.
В.Таланов, редакция от «The Socionicus»
ИЛИ — самый выраженный в соционе вечный критик и брюзга-скептик. Он же — наиболее мрачный пессимист среди всех типов, умеющий предсказать самые дурные версии развития событий в начале почти любого дела.
Он же — самый выраженный язвительный негативист, легко находящий негативные стороны не только во всяком начинании, но и почти в каждом человеке. Гоголевский Собакевич — несколько гипертрофированный пример развития этой черты во многих «критиках». Другое дело, что литературный Собакевич чересчур охотно делился своими оценками окружающих с Чичиковым и читателем, а средний «критик» скрытен и на первого попавшегося прохожего свои негативные оценки окружающего мира и его населения изливать не будет. Более того — одна из эксклюзивно характерных черт «критика» - держать окружающих людей в неведении, «недодавая» им информацию. Итого, «критику» свойственна роль развалившегося в кресле брюзги-критика-скептика. Его обычный фон настроения часто имеет депрессивную окраску, причем депрессия чаще окрашена в тона тоски и апатии,чем тревоги. Отражая его депрессивные настроения, даже уголки его рта скорее опущены, чем приподняты. Ему свойственны мрачный пессимизм и нехватка оптимизма и жизнерадостности; ему также кажется, что в глазах других у него невысокая репутация. Он язвителен в вопросах, негативно относится к людям, скептичен и недоверчив к чужому мнению, колюч и насторожен, чаще портит настроение другим, чем его поднимает. Вообще, «критик» является донором негативно-злобных, болезненных эмоций. Он так же злобно раздражается, если вмешиваются советами в его работу или отвлекают его от отдыха, мешая поспать. Благодаря своей интуиции, а также скепсису и критическому настрою, «критик» проницателен к чужой бездарности, сразу видит ее сквозь маску (по крайней мере, сам он считает, что обладает этим даром).

При всем этом Бальзаки очень творческие.
Как и прочим иррациональным интровертам, «критику» в высокой мере свойственна пассивная лень. Для него характерны низкое трудолюбие, нехватка готовности к работе, отсутствует и потребность изгонять плохое настроение работой. В сотрудничестве с другими людьми ему нравится быть мозговым центром, полулёжа при этом на диване. «Критик» ничему не удивляется, в его восприятии мир настолько знакомый и не вызывающий эмоций, что аж тошнит. Для него не характерна склонность поглазеть вокруг на улице. Он пофигист по жизни и чемпион среди психотипов в этом качестве. Ему присуща пассивность и ленивая созерцательность, он игнорирует материальный мир и его заботы. Для него вообще характерны созерцательные состояния с эмоциональным оскудением, а также слабость витальных желаний в виде скуки и апатии и слабость мотиваций, когда ничто не влечет, не радует и ничего не хочется. Его же эксклюзивная среди прочих психотипов черта - отстраненность от мира с элементами эмоциональной уплощенности и аутичности, по принципу: "моя хата с краю, ничего не знаю". При всех возможных талантах «критика» главная его беда — слабость амбиций (ЧИ в игнорации, прим.редактора), он постоянно больше озабочен не достижением успеха, а избеганием неудач. В сравнении с другими типами у него снижена потребность быть и чувствовать себя самым первым, лидером, чемпионом, "первым парнем на деревне".

Примерно так.
Реальные сенсорные и материальные потребности «критика» слабы, и ценности воображения и любопытства для него тем временем оказываются сильнее жизненных сенсорных удовольствий. Сенсорика «критика» слаба. Он не считает, что престижность является главным необходимым качеством одежды и личных вещей и не руководствуется поговоркой "по одежке встречают". Его зрение особенно, среди прочих психотипов, не внимательно и плохо запоминает, ему не свойственна "фотографическая" зрительная память. У него максимально снижена способность к спортивным физическим нагрузкам и к взрывной мышечной мобилизации (ЧС — самая слабая функция, прим. редактора). Подвижные спортивные игры, требующие хорошей координации движений, и особенно движений рук (волейбол, баскетбол, теннис, пинг-понг, бадминтон) — это тоже во многом не для него. У «критика» отсутствует властолюбие и потребность в доминировании и подчинении окружающих, ему свойственно стремление к независимости и уходу от своей включенности в вертикали управления (неценностная БЛ, прим.редактора). Зато в плане интуитивных способностей «критик» любит мысленные бесцельно-созерцательные игры с парадоксами и с тенденциями развития (от последнего иногда бывает и практический толк). У него также повышена вероятность своеобразных переживаний с иллюзией предвосхищения следующего момента, мгновения. Часты у него и деперсонализационные переживания (когда, например, психологически теряется ощущение частей своего тела, или собственное тело представляется чужим, или чужим кажется свое отражение в зеркале, и т.п.), что впрочем свойственно и остальным белым интуитам в той или иной степени.

«Критик» - выраженный индивидуалист, причем на сугубо эгоцентрическом фоне, и одно усиливает другое. «Критик» индивидуалист в том смысле, что что не стремится к объединению и эмоциональной синтонности с другими людьми, склонен придерживаться позиции одиночки - в том числе в людях он не нуждается, самодостаточен, с общественным мнением и мнением других не считается, конформизмом не страдает. Ему не свойственна и приверженность к делению на "своих" и "чужих", у него нет приверженности к командной групповщине и принципу "кто не с нами, тот против нас". Вообще, у «критика» среди всех типов социона наиболее слабый «стайный инстинкт». Вкупе с интроверсией (у среднего «критика» самый низкий энергетический потенциал в соционе из-за ничтожной черной сенсорики) это приводит к тому, что задачи команды он ставит неизменно ниже своих интересов, любит держать людей в неведении, "недодавая" им информацию, а в общении у него нет прямолинейности и открытости, и это отражается даже во взгляде «критика» - он избегает чужого взгляда и зрительного контакта.
«Критик» привержен плюрализму (он против единообразия мнений и унификации порядков, за плюрализм и многопартийность). Ему не свойственно стремление к установлению в обществе тюремного порядка. Тем не менее в экономике «критики» симпатизируют не левым, а правым. По политическим взглядам они чаще всего оказываются в стане правых либералов. «Критик» малодисциплинирован и мало уважает правила и законы (его конфликты с ними не часты лишь по причине его жизненной пассивности). У него нет жесткости в системе моральных ценностей, отсутствуют дисциплинированность и придирчивость в отстаивании норм социального поведения. В частности, и по этой причине он считает, что история движется заговорами, и это правильно и нормально, а всё остальное - от лукавого. Для «критика» обычны нестабильность, неустойчивость и внутренняя противоречивость как взглядов, так и настроений, их полезависимость. Для него характерна и неровность работоспособности. Стабильность и постоянство, в том числе и в общественном устройстве, «критик» недолюбливает — он предпочитает реформы, подвижки и изменения.

«Критик» эмоционально слаб. Он нетерпим к чужим назойливым эмоциям и старательно от них уходит. У него мало эмоциональных воспоминаний. В искусстве он не любит реализм с героическим эмоциональным пафосом. Не любит шумные сборища с большим количеством смеха и веселья. Вообще не любит сильные эмоции, предпочитает полутона. Ему неприятны трагедия и ярость, сила и страстность эмоций. В нем наблюдается и явная нехватка личной эмоциональности, склонности и готовности к внешнему "выплеску" своих эмоций. Ему трудно управлять своим настроением. У него слабая интонационная выразительность собственной речи. Его эмоции очень слабо отражаются на лице. У него низкая или недостаточная эмоциональная реакция на неожиданности. Он мало жестикулирует. К положительным эмоциогенным стимулам «критик» особенно равнодушен и бесчувственен, не умеет испытывать радость и общаться на её языке, однако отрицательные эмоции и наказания понимает и старается их избегать. «Критика» среди всех типов отличает особенно низкая и слабая эмпатия, включая отсутствие заботливости к близким и радушия к друзьям.

Из прочих характерных для этого типа особенностей надо отметить частую любовь к игре в шахматы, неплохую память на голоса людей (при очень плохой памяти на чужую внешность). У «критика» нет склонности к завершенности начатых действий. Вечерние бодрость и работоспособность «критика» как правило лучше утренних. «Критик» не любит пляжи с ярким солнцем. Он вообще не любит яркого света, предпочитает свет приглушенный. Для него не характерна потребность - в процессе обучения - в непосредственном ощупывании и изучении объектов в тактильном контакте с ними. Ему не нравится профессия зубного врача (среди всех типов социона он менее всех прочих к ней расположен).

Свои мысли «критик» никогда не проговаривает вслух. В возбуждении его голос НЕ БЫВАЕТ крикливо-резким и лающим, когда слова будто выкрикиваются каждое по отдельности. Он не чадолюбив — у него нет желания иметь много детей. Ему не свойственно составлять список нужных вещей, когда он собирается в магазин или в дорогу. Он равнодушен к фильмам с сокровищами и захватывающими приключениями. Чужие аргументы не влияют на его уже состоявшиеся взгляды и планы. Он считает, что главная роль телевидения - чисто информационная, а отнюдь не воспитательная. В своих сновидениях он нередко навязчиво оказывается в смешном и неловком положении перед людьми. В его почерке часто встречаются изолированные буквы, внутри слова не соединенные между собою линиями, а в его речи зачастую бывает много слов-паразитов (вот, это, ну, того, типа и т.п.). Красный и желтый цвет обычно относятся к числе отрицаемых «критиком», неприятных для него. Желтый — потому, что это цвет надежды, а «критик» скептик и пессимист, а красный — потому, что в этом цвете слишком много эмоций, агрессии и энергии, которые «критику» тоже не свойственны.

В приведенном описании указаны только те свойства усредненных «критиков», по которым они чемпионы среди всех прочих типов. Такого рода свойства связаны преимущественно с программной белой интуицией «критиков» (с учетом того оттенка, который придается ей чернологическим фоном). При этом, естественно, за рамками перечисления остаются многие сугубо более «положительные» (с точки зрения части других типов) свойства критиков, связанные с их творческой функцией и не тяготеющие ни к скепсису, ни к пассивности, ни к дурному настроению. Но чернологические свойства «критиков» проявляются у них все же как правило слабее, чем у программных деловых логиков, поэтому они и не попадают в наше описание, которое не претендует на полноту картины типа, а выделяет лишь его эксклюзивно акцентуированные на фоне других типов черты. Надо при этом сказать, что и скепсис «критиков» тоже полезен (по крайней мере их дуалам), а самим критикам он ни капли не мешает. Привычный скептическо-пессимистический фон настроения «критиков» и проявления депрессии как болезни — это совершенно разные вещи (бальзаки в целом не депрессивны, прим.редактора)

Робеспьеры в гости пожаловали.
Наибольшую близость психологических черт «критик» обнаруживает с «аналитиком» (Робеспьером), но существенно отличается от него по ряду параметров:
«Аналитик» по своим социально-политическим взглядам как правило «левый» и зациклен на вопросах социальной справедливости, социального равенства и свободы слова. «Критик», напротив, придерживается как правило «правых» взглядов, по крайней мере в сфере экономики. Как и «аналитик», он склонен к демократии и чурается тоталитарного устройства общества, но акцент в его неприятии авторитаризма не так силен и направлен не на возможность обмана и несправедливости по отношению к разным прочим гражданам, а скорее на возможность государственного диктата и принуждения лично к нему, «критику». «Критик» - это «кот, который гуляет сам по себе», и на этом базируются и его политические взгляды. А вот эксплуататорская сущность государства «критика» ничуть не пугает. Он как правило сторонник людей умных, сильных и наглых, а до слабых ему нет дела. Мысли «аналитика» постоянно заняты систематизацией и структуризацией информации, они направлены на обобщение и абстракцию, на вывод общих правил, проясняющих связанную с «аналитиком» картину мира, мысли же «критика» тоже непрестанны, но чаще вертятся вокруг его фантазий, вариантов собственных или чьих-то еще личных действий в той или иной ситуации. То есть мысли «критика» не статичны, а динамичны, не абстрактны, а гораздо более прагматичны (не в том смысле, что «критик» использует их плоды для реализации, такое случается редко, а в том смысле, что они касаются сценариев развития каких-то ситуаций, пусть часто и вымышленных). Даже зрительное воображение «критика» состоит из движущихся изображений, а не из статических неподвижных картинок, как у «аналитика».

В отличие от ЛИИ, «критик» довольно равнодушен к ценностям научно-технического прогресса и расширенного воспроизводства человеческих знаний (ЧИ в Игнорации, прим.редактора). «Критик» довольно равнодушен к формальной логике и на бытовом уровне тоже хуже «аналитика» владеет (и реже пользуется) логикой методом исключения или доказательствами от противного. «Аналитик» в своих занятиях склонен к упору на систематизации и классификации, в том числе среди распространенных хобби «аналитика» - собирание коллекций, для «критиков» же эти устремления не типичны. «Критик» резко разнится от «аналитика» своим более высоким индивидуализмом и эгоцентризмом. Для «критика» личные интересы почти всегда важнее интересов его команды, а для «аналитика» - наоборот. «Критик» часто бывает коварен в своем поведении, «аналитик» - нет. «Аналитики» обычно чадолюбивы, а «критики» к детям заметно более равнодушны, в том числе заводить много детей они избегают.

В отличие от трудоголика-«аналитика», «критик» легко расслабляется, любит праздное времяпрепровождение, уровень его двигательной возбудимости невысок. В отличие от «аналитика», «критику» не нравится постоянство в мире, пусть даже устроенное по идеальным образцам. И в отличие от «аналитика», он руководствуется не столько общими законами и правилами, сколько конкретной ситуацией, именно действия, нарушающие установленный порядок, он любит анализировать, и отталкивается в своих выводах и намерениях от их анализа. У него нет склонности и к постоянным привычкам, к предопределенной, усидчивой и ровной последовательности начатых действий. В отличие от «аналитика», обычный «критик» менее среднего популяционного уровня склонен держать слово и выполнять обещания, он не обязателен (БЛ слабее, прим.редактора). Иным является и его отношение к чужой собственности — увести то, что «плохо лежит», для «критика» даже проще среднего популяционного уровня, а для «аналитика» такое поведение почти что не возможно. Прямо и непритязательно солгать в глаза другому человеку для «критика» тоже намного проще, чем для «аналитика». Отношение «критика» к коррупции тоже гораздо более терпимое, чем у «аналитика». «Критик» не сентиментален — он легко будет топтать в поле и на клумбе цветочки, - их судьба, равно как и общемировое счастье, его мало занимают.

Желтый цвет, цвет надежды, обычно входит в число цветов, скорее симпатичных для «аналитика», а для «критика» желтый цвет как правило является неприятным и отрицаемым при выборе. При просмотре телепрограмм и в кино «критики» гораздо чаще предпочитают фильмы про современность — любовь к историческим сюжетам и фантазиям, отрывающая восприятие зрителя от тем сегодняшнего дня, характерна именно для «аналитиков», а не «критиков». «Критик» в делах более самодостаточен, чем «аналитик» - он может вершить собственные дела сам, в том числе самостоятельно решая и вопросы социального взаимодействия, а «аналитик» постарается в большинстве случаев потребные в работе внешние контакты возложить на другого человека. «Аналитику» чаще мешают установленные порядки, а не люди. «Критику», напротив, чаще мешают конкретные люди, а не порядки. «Критик» более устойчив к монотонии, не «выпадает» из объяснений преподавателя на лекциях, его внимание более легко распределяется и переключается между несколькими объектами или процессами (во всяком случае, его способность распределять внимание находится почти на среднем уровне, а не выглядит так скверно, как у «аналитика», для которого заниматься двумя делами одновременно — почти всегда мучение). «Критик» без проблем может сосредотачиваться на нескольких параллельных делах, ему легко иметь несколько одновременных фокусов внимания и быстро между ними переключаться. «Критик» не испытывает проблем и внутренне не напрягается при необходимости перебежать дорогу в потоке транспорта (в отличие от «аналитика»). «Критик» тактически гибок - быстро и гибко перестраивается в зависимости от ситуации, а «аналитику» это намного сложнее.

«Аналитик» умеет входит в эмоциональный раж — а для «критика» эмоциональное возбуждение совсем не характерно, ни в виде ненависти, ни в виде эмоционального возбуждения от успешно продвигающейся творческой работы. «Критик» предрасположен к эксплозивности - накапливающейся взрывчатости, а эмоции и особенно гнев «аналитика» не имеют тенденции накапливаться и разряжаться подобным взрывным неконтролируемым образом. В отличие от «аналитика», намерения «критика» не крепнут от угроз, а слабеют. Наверное, потому «критику» нередко и самому нравится угрожать своим оппонентам возможными неприятностями, а для «аналитика» такое поведение не характерно. «Критик» вообще нередко презрительно-хлесток в поведении и может хамить напрямую, он иногда бестактен, может делать замечания окружающим и даже нарочно провоцировать людей на негативные эмоции, которые лучше понимает, чем позитивные. Для «аналитика» всё это не типично — он не терпит неловких ситуаций, а чужая неловкость воспринимается им почти как своя собственная.

«Критик» больше верит в силу наказания, чем поощрения, а «аналитик» - наоборот. Средний «критик» склонен в разговоре цепляться к неточным словам собеседника и к мелким небрежностям в доводах, а у «аналитика» нет такой склонности. У «критиков» повышена вероятность эпизодов с иллюзией предвосхищения следующего момента, мгновения, а у «аналитиков» вероятность таких особенных переживаний существенно ниже среднего уровня. «Аналитики» курят много и чаще среднего, а среди «критиков» преобладают некурильщики. Зато «критик» нередко гурман и предпочитает еду со специями, а «аналитики» обычно отдают предпочтение чистому вкусу продуктов. Образы зрительного воображения у «критика» значительно ярче и инициируются легче, чем у «аналитика». Мысленные зрительные образы «критика» одновременно и гораздо более динамичны — он может воображать себе зрительно какую-нибудь ситуацию с участием движущихся людей порой почти столь же ярко, как будто сидит зрителем в театре. Подобная способность к живому зрительному воображению развита, возможно, не у всех «критиков», но зато у «аналитиков» ее нет вообще. Мысль «критика» удерживается им легко, в сравнении с «аналитиком» его намного труднее сбить с мысли и темы разговора посторонними отвлечениями и чужими репликами.
©